Обнаружив, что город окружён превосходящими силами русских и превратился в ловушку, генерал-майор Кленгель предпринял ряд попыток прорваться. И первую из них осуществил на самом очевидном направлении – на восток, по дороге на Антополь, навстречу основным силам 7-го армейского корпуса.
«… генерал Кленгель попытался пробиться, послав кавалерию при нескольких пушках. Сам он был готов следовать за ними и для этого поставил две пушки против моих войск, а кавалерии велел дефилировать. Не теряя времени, я дал приказание двум эскадронам Павлоградцев атаковать пушки и кавалерию и имел счастье их обратить в бегство и вогнать в город».
«… генерал Кленгель попытался пробиться, послав кавалерию при нескольких пушках. Сам он был готов следовать за ними и для этого поставил две пушки против моих войск, а кавалерии велел дефилировать. Не теряя времени, я дал приказание двум эскадронам Павлоградцев атаковать пушки и кавалерию и имел счастье их обратить в бегство и вогнать в город».
(Командир 8-й кавалерийской дивизии
Генерал-майор Ефим Игнатьевич Чаплиц)
Генерал-майор Ефим Игнатьевич Чаплиц)
Чаплиц не упоминает, но в отражении атаки участвовали, как минимум, два орудия 12-й конной артиллерийской роты.
Вторая попытка была предпринята на правом берегу Мухавца вдоль дороги на Пружаны. Атаку поддерживала пара 4-фунтовых пушек. Но к этому времени отряд подполковника Мадатова получил подкрепления в виде эскадрона Татарского уланского полка и двух эскадронов Александрийского гусарского полка под общим руководством командира последнего - полковника Ефимовича 1-го (интересно, кто остался командовать собственно полком, ведь на левом берегу осталось четыре его эскадрона?), а так же двух эскадронов Стародубовского драгунского полка с полковником Нанием.
Ещё одним важным подспорьем стало прибытие орудий 11-й конной артиллерийской роты. Согласно наградным документам:
Командир роты подполковник Апушкин «когда неприятель пытался овладеть Пружанскою дорогой и сильно действовал орудиями на нашу кавалерию, тогда он поставил с неустрашимостью и быстротою в выгодном месте свою батарею и цельными выстрелами принудил неприятеля совершенно замолчать, а так же неприятельские батареи неоднократно принуждал двигаться с места на место и в подобных случаях действовал и распоряжался орудиями и ободрял своих артиллеристов»
командир взвода, поручик Фёдор Яковлевич Свет «… находился с двумя орудиями на левом фланге, неоднократно заставлял замолчать неприятельскую батарею и покушавшихся перейти через мост неприятелей останавливал картечными выстрелами».
Поручик Семён Семёнович Мазараки(й) (будущий генерал-лейтенант и начальник Сестрорецкого оружейного завода) «… находился с двумя орудиями на дороге шедших войск, принудил неприятеля перенести батарею против нашего левого фланга. Потом находился на левом фланге, несколько раз опрокидывал неприятельскую пехоту и принуждал возвратиться в город».
У кавалеристов бою отличились ротмистр Александрийского гусарского полка Пантелеймон Семёнович Лукич 2-й и майор Татарского уланского полка фон Фитингоф, с одинаковой записью в наградных документах: «когда полковник Ефимович был командирован с отрядом по Пружанской дороге для удержания неприятеля и при обходе города Кобрина, когда неприятель имел сильное стремление прибиться из оного при беспрерывных пушечных выстрелах, в то время по долговременно сопротивлении занята оная дорога, и неприятель обращён в бегство к городу».
Часть саксонских улан пыталась вырваться по дороге на местечко Сигневичи, но была перехвачена Лубенскими гусарами.
Третья атака пришлась на западное направление – на Брест-Литовский. Но здесь она была остановлена огнём полуроты (6 орудий) конной №12 роты полковника Петра Юрьевича Быковского
«Когда неприятель открыл действия из своих батарей и сильным огнём главной своей батарей, находившейся у ворот Брестского выезда города Кобрина, начал было наносить большой вред нашим войскам, то учредив против оного свою батарею, действовал оною с особенным мужеством и неустрашимостью и, несмотря на самое выгодное местоположение, на котором располагалась неприятельская батарея, нанёс ей сильный урон и заставил молчать».
Тут напомню, что у саксонцев в распоряжении имелось 8 орудий полковых артиллерийских рот – по два на каждый из основных выездов из города. Так что «главная батарея неприятеля» - по факту две 4-фунтовые пушки (это верно для всех упомянутых выше саксонских батарей). Вооружение конной артиллерийской роты – 6 10-фунтовых единорогов и 6 6-фунтовых пушек. Так что даже полурота имела над неприятелем значительное преимущество.
Окончательную точку в попытке прорыва поставила контратака драгун Тверского полка под командованием майора Скрипки. Спешив половину эскадрона штабс-капитана Петра Фёдоровича Князева и эскадрон поручика Бердяева (уж не родственник ли шефа полка, генерал-майора Александра Николаевича Бердяева?), он атаковал саксонскую пехоту сначала ружейным огнём, а потом и в штыковую. Одновременно шефский эскадрон штабс-капитана Юрьева «ударил на неприятельскую кавалерию и принудил неприятеля обратиться в город»
Все попытки саксонской бригады вырваться из Кобрина были пресечены. Около девяти часов в бою наступило некоторое затишье. Кленгелю оставалось сосредоточиться на обороне города и уповать на помощь со стороны Ренье. Между тем ситуация для него только ухудшалась - к Кобрину начали прибывать основные силы 3-й Обсервационной армии.
Вторая попытка была предпринята на правом берегу Мухавца вдоль дороги на Пружаны. Атаку поддерживала пара 4-фунтовых пушек. Но к этому времени отряд подполковника Мадатова получил подкрепления в виде эскадрона Татарского уланского полка и двух эскадронов Александрийского гусарского полка под общим руководством командира последнего - полковника Ефимовича 1-го (интересно, кто остался командовать собственно полком, ведь на левом берегу осталось четыре его эскадрона?), а так же двух эскадронов Стародубовского драгунского полка с полковником Нанием.
Ещё одним важным подспорьем стало прибытие орудий 11-й конной артиллерийской роты. Согласно наградным документам:
Командир роты подполковник Апушкин «когда неприятель пытался овладеть Пружанскою дорогой и сильно действовал орудиями на нашу кавалерию, тогда он поставил с неустрашимостью и быстротою в выгодном месте свою батарею и цельными выстрелами принудил неприятеля совершенно замолчать, а так же неприятельские батареи неоднократно принуждал двигаться с места на место и в подобных случаях действовал и распоряжался орудиями и ободрял своих артиллеристов»
командир взвода, поручик Фёдор Яковлевич Свет «… находился с двумя орудиями на левом фланге, неоднократно заставлял замолчать неприятельскую батарею и покушавшихся перейти через мост неприятелей останавливал картечными выстрелами».
Поручик Семён Семёнович Мазараки(й) (будущий генерал-лейтенант и начальник Сестрорецкого оружейного завода) «… находился с двумя орудиями на дороге шедших войск, принудил неприятеля перенести батарею против нашего левого фланга. Потом находился на левом фланге, несколько раз опрокидывал неприятельскую пехоту и принуждал возвратиться в город».
У кавалеристов бою отличились ротмистр Александрийского гусарского полка Пантелеймон Семёнович Лукич 2-й и майор Татарского уланского полка фон Фитингоф, с одинаковой записью в наградных документах: «когда полковник Ефимович был командирован с отрядом по Пружанской дороге для удержания неприятеля и при обходе города Кобрина, когда неприятель имел сильное стремление прибиться из оного при беспрерывных пушечных выстрелах, в то время по долговременно сопротивлении занята оная дорога, и неприятель обращён в бегство к городу».
Часть саксонских улан пыталась вырваться по дороге на местечко Сигневичи, но была перехвачена Лубенскими гусарами.
Третья атака пришлась на западное направление – на Брест-Литовский. Но здесь она была остановлена огнём полуроты (6 орудий) конной №12 роты полковника Петра Юрьевича Быковского
«Когда неприятель открыл действия из своих батарей и сильным огнём главной своей батарей, находившейся у ворот Брестского выезда города Кобрина, начал было наносить большой вред нашим войскам, то учредив против оного свою батарею, действовал оною с особенным мужеством и неустрашимостью и, несмотря на самое выгодное местоположение, на котором располагалась неприятельская батарея, нанёс ей сильный урон и заставил молчать».
Тут напомню, что у саксонцев в распоряжении имелось 8 орудий полковых артиллерийских рот – по два на каждый из основных выездов из города. Так что «главная батарея неприятеля» - по факту две 4-фунтовые пушки (это верно для всех упомянутых выше саксонских батарей). Вооружение конной артиллерийской роты – 6 10-фунтовых единорогов и 6 6-фунтовых пушек. Так что даже полурота имела над неприятелем значительное преимущество.
Окончательную точку в попытке прорыва поставила контратака драгун Тверского полка под командованием майора Скрипки. Спешив половину эскадрона штабс-капитана Петра Фёдоровича Князева и эскадрон поручика Бердяева (уж не родственник ли шефа полка, генерал-майора Александра Николаевича Бердяева?), он атаковал саксонскую пехоту сначала ружейным огнём, а потом и в штыковую. Одновременно шефский эскадрон штабс-капитана Юрьева «ударил на неприятельскую кавалерию и принудил неприятеля обратиться в город»
Все попытки саксонской бригады вырваться из Кобрина были пресечены. Около девяти часов в бою наступило некоторое затишье. Кленгелю оставалось сосредоточиться на обороне города и уповать на помощь со стороны Ренье. Между тем ситуация для него только ухудшалась - к Кобрину начали прибывать основные силы 3-й Обсервационной армии.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)
Продолжение оглавления темы Наполеоника