11 (23) ноября бардак в штабе 3-й Западной армии перешёл в прямой саботаж. План адмирала на этот день предполагал выдвижение в сторону Бобра навстречу французам, а так же армиям Кутузова и Витгенштейна. Первым, в полночь, должен был выступить авангард под командованием графа Палена.
или открыть полную карту 4050х4250 в новом окне
Остальным частям предписывалось выдвигаться утром. Однако, этого не произошло. Предоставим слово человеку, который по его же определению «занимал второе место в армии», генералу Ланжерону:
«Наконец, 11/23 ноября, наш адмирал объявил о своем плане дальнейших действий в сложившейся обстановке. Плана, нелепого и рискованного, жертвою которого мы все могли стать. Он направил графа Павла Палена, которому поручил авангард, по Смоленской дороге к Лошнице и даже к Бобру, и все другие корпуса за ним должны были следовать на расстоянии одного-двух часов.
Он хотел, по его словам, идти навстречу Наполеону и его раздавить между ним и Кутузовым; но не учитывал опасности на дороге, по которой он хотел пройти, ни реку, через которую пришлось бы отступать в случае необходимости; мы обязаны были предположить, что можем быть атакованы массами врага, еще тогда превосходящего нас в силе, и которые находились сбоку от нас один за другим – Удино и Виктор, идущие в Борисов из Холопеничей…»
или открыть полную карту 4050х4250 в новом окне
Остальным частям предписывалось выдвигаться утром. Однако, этого не произошло. Предоставим слово человеку, который по его же определению «занимал второе место в армии», генералу Ланжерону:
«Наконец, 11/23 ноября, наш адмирал объявил о своем плане дальнейших действий в сложившейся обстановке. Плана, нелепого и рискованного, жертвою которого мы все могли стать. Он направил графа Павла Палена, которому поручил авангард, по Смоленской дороге к Лошнице и даже к Бобру, и все другие корпуса за ним должны были следовать на расстоянии одного-двух часов.
Он хотел, по его словам, идти навстречу Наполеону и его раздавить между ним и Кутузовым; но не учитывал опасности на дороге, по которой он хотел пройти, ни реку, через которую пришлось бы отступать в случае необходимости; мы обязаны были предположить, что можем быть атакованы массами врага, еще тогда превосходящего нас в силе, и которые находились сбоку от нас один за другим – Удино и Виктор, идущие в Борисов из Холопеничей…»
Логика в словах графа присутствует – императорский рескрипт от 31 августа предполагал «…занятие и далее лес и дефилеи по дороге от Борисова до Бобра и укрепление по всей дороге сей все способные к тому места так, чтобы на возвратном пути главной неприятельской армии, преследуемой нашими войсками, тут на каждом шагу могло быть производимо сильное сопротивление», но всё же не выдвижение всей армии, коей надлежало «укрепить сильный лагерь» в Борисове. Действия же Чичагова, в случае нерасторопности двух других русских армий, приводил бы Западную армию к прямому полевому сражению с двукратно превосходящими силами французов. Правда, не далее, как днём ранее сам Ланжерон писал Витгенштейну, что «…35,000 героев, закаленные десятью кампаниями, здоровые, хорошо накормленные, хорошо вооруженные, действительно могли противостоять 80,000 оборванных, обескураженных и несчастных людей, с которыми Наполеон бежал из Москвы». Но, поостыв, он мнение своё изменил.
Чичагов же своё решение объяснял невозможностью проведения инженерных работ в силу мёрзлой земли, отсутствия времени и инженеров (единственный таковой инженер-поручик Ольденбрук получил ранение при штурме Борисова).
Не сумев переубедить своего непосредственного командира, Ланжерон начал срывать выполнение его приказов:
«…Я помогаю предотвратить исполнение плана. Все генералы были в отчаянии, но никто не смел возразить. Я, наконец, прервал это оцепенение, и пошел искать полковника Ренне, очень хорошего офицера, которому Чичагов, казалось, доверял более чем другим. Я говорил с ним настолько убедительно, что мои доводы были восприняты также и дежурным генералом Инзовым, вместе с которым удалось отменить гибельные приказы. В связи с этим было остановлено движение войск бывших уже на мосту при выходе из города, и отправить приказ в авангард, чтобы он вернулся в город; это был полдень».
В итоге, под давлением своих генералов, Чичагов около 10 часов отменяет приказ о выдвижении армии, возвращает с марша корпус резервный корпус, уже вышедший оршанскую дорогу и посылает отзыв авангарду. Однако, к тому моменту, как Пален получает это распоряжение, его части уже вступают в бой в районе Лошницы.
Удино, вечером предыдущего дня получивший приказ «атаковать Дунайскую армию, втоптать ее в Березину и во что бы то ни стало овладеть Борисовским мостом», спешно выдвигался со своим корпусом от того самого местечка Бобр, которого намеревался достичь Чичагов (вот они последствия не организованной вовремя разведки). В районе Начи французы присоединили остатки польской дивизии Домбровского и лёгкую кавалерийскую бригаду Корбино. К ночи авангард под командованием бригадного генерала Кастекса со своей стороны вышел к Лошнице.
Чичагов же своё решение объяснял невозможностью проведения инженерных работ в силу мёрзлой земли, отсутствия времени и инженеров (единственный таковой инженер-поручик Ольденбрук получил ранение при штурме Борисова).
Не сумев переубедить своего непосредственного командира, Ланжерон начал срывать выполнение его приказов:
«…Я помогаю предотвратить исполнение плана. Все генералы были в отчаянии, но никто не смел возразить. Я, наконец, прервал это оцепенение, и пошел искать полковника Ренне, очень хорошего офицера, которому Чичагов, казалось, доверял более чем другим. Я говорил с ним настолько убедительно, что мои доводы были восприняты также и дежурным генералом Инзовым, вместе с которым удалось отменить гибельные приказы. В связи с этим было остановлено движение войск бывших уже на мосту при выходе из города, и отправить приказ в авангард, чтобы он вернулся в город; это был полдень».
В итоге, под давлением своих генералов, Чичагов около 10 часов отменяет приказ о выдвижении армии, возвращает с марша корпус резервный корпус, уже вышедший оршанскую дорогу и посылает отзыв авангарду. Однако, к тому моменту, как Пален получает это распоряжение, его части уже вступают в бой в районе Лошницы.
Удино, вечером предыдущего дня получивший приказ «атаковать Дунайскую армию, втоптать ее в Березину и во что бы то ни стало овладеть Борисовским мостом», спешно выдвигался со своим корпусом от того самого местечка Бобр, которого намеревался достичь Чичагов (вот они последствия не организованной вовремя разведки). В районе Начи французы присоединили остатки польской дивизии Домбровского и лёгкую кавалерийскую бригаду Корбино. К ночи авангард под командованием бригадного генерала Кастекса со своей стороны вышел к Лошнице.
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)