Единственным боем 17 (29) ноября 1812 года стала атака Плещениц кавалеристами генерал-майора Сергея Николаевича Ланского (Белорусский, Александрийский гусарские, Лифляндский драгунский и 3-й Уральский казачий полк). Отправленный вечером предыдущего дня кружным путём через Юрьево, отряд около полудня вышел к местечку и обнаружил там группу фурьеров, занятых приготовлениями к размещению главной квартиры и конвой, сопровождавших раненого маршала Удино.
«Маршал с окружающими его лицами… прибыл в маленькое местечко Плещеницы. Он нашел там только партии раненых, обозы, идущие впереди нашей отступающей армии, и несколько отдельных солдат, принадлежащих к различным корпусам; он остановился в одном из деревянных домов, окаймлявших дорогу. Солдаты, состоявшие с начала кампании при его штабе, и конвой, состоящий из 6 конных егерей 24-го полка, составляли вместе с 15 офицерами группу в 30 человек.
Неожиданно известили о появлении отряда казаков, имевшего с собой 2 артиллерийских орудия; в эту минуту послышалось несколько выстрелов, - это была атака неприятеля. Конвой маршала держался твердо и смело выдержал первый натиск. Однако с этой же минуты стало видно, что эта изба, помещавшаяся на краю местечка, прислоненная к еловому лесу и не имевшая ни двора, ни изгороди, не могла быть защищаема против превосходящей силы. Силу неприятеля оценивали в 250 или 300 кавалеристов. Тем не менее, продолжали стрелять в разведчиков, появлявшихся по временам.
Герцог Реджио [маршал Удино], не имевший возможности покинуть своего одра болезни, велел положить рядом с собой пистолеты и надел на себя ленту Почетного легиона; он говорил, что не хочет попасть живым в руки неприятеля.
Несколько атак следовали одна за другой; защитники маршала, принужденные беречь выстрелы, стреляли только наверняка и на очень близком расстоянии; адъютанты и присоединившиеся к ним офицеры вооружились саблями, чтобы отразить самых смелых из нападавших; таким образом, обменивались ударами пик, сабель и штыков. Это сопротивление, которое чувствовалось при самом входе в город, заставило предположить, что он занят силой, достаточной для того, чтобы защищаться долго. Это убеждение заставило неприятельских начальников удалиться для того, чтобы запастись подкреплениями. Верная охрана знаменитого раненого воспользовалась этим моментом, чтобы перенести его в более обширный дом, окруженный заборами, который был замечен и прежде, как пригодный для того, чтобы организовать в нем сильную защиту.
…но только что успел поместиться в новом убежище, в котором наспех были сделаны бойницы и баррикады, последние посредством опрокинутых телег, как неприятельская кавалерия явилась через ту улицу, которая только что была оставлена. Битва сделалась тогда серьезнее и ожесточеннее. Сначала защищали ту улицу, которую неприятельская кавалерия хотела занять; но скоро эта горсть людей, атакованная армией пик, была оттеснена до того дома, на котором должны были сосредоточиться все усилия. Недостаток боевых снарядов был самой печальной стороной этой геройской защиты, патроны нашлись лишь в довольно ограниченном количестве в патронташах 6 егерей охраны и пехотинцев, собранных случайно; эти драгоценные средства защиты были распределены; заряженные ружья розданы были только лучшим стрелкам, необходимо было, чтобы каждый выстрел попадал в цель; спасение отряда, столь слабого по количеству, было возможно лишь при этом условии; сам маршал с пистолетом в руке дотащился до слухового окна, выходившего на театр битвы, и в этот момент был ранен обломком бревна, в которое попал неприятельский снаряд. Другое ядро убило обеих лошадей его повозки. Действительно, казаки образовал и батарею из их двух пушек и стреляли что есть мочи по этой слабой крепости.
Упорная защита продолжалась. Вдруг показалось, что в движениях неприятеля замечается нерешительность: пушечная пальба замолкает. В тот же момент, направив свой взгляд на высоты, господствующие над местечком, мы замечаем многочисленное войско. По темному цвету их одежды предполагают, что это русские. Г-н Ашилль де Ламарр решается посмотреть вблизи на эту неизвестную массу. Он верхом направляется к ней и счастливо констатирует, что это помощь, являющаяся в самый критический момент. Это был вестфальский отряд, которым командовал герцог д' Абрантес. Через несколько минут казаки удалились, и наш и союзники вошли в город с криками: «Да здравствует император!»
Неожиданно известили о появлении отряда казаков, имевшего с собой 2 артиллерийских орудия; в эту минуту послышалось несколько выстрелов, - это была атака неприятеля. Конвой маршала держался твердо и смело выдержал первый натиск. Однако с этой же минуты стало видно, что эта изба, помещавшаяся на краю местечка, прислоненная к еловому лесу и не имевшая ни двора, ни изгороди, не могла быть защищаема против превосходящей силы. Силу неприятеля оценивали в 250 или 300 кавалеристов. Тем не менее, продолжали стрелять в разведчиков, появлявшихся по временам.
Герцог Реджио [маршал Удино], не имевший возможности покинуть своего одра болезни, велел положить рядом с собой пистолеты и надел на себя ленту Почетного легиона; он говорил, что не хочет попасть живым в руки неприятеля.
Несколько атак следовали одна за другой; защитники маршала, принужденные беречь выстрелы, стреляли только наверняка и на очень близком расстоянии; адъютанты и присоединившиеся к ним офицеры вооружились саблями, чтобы отразить самых смелых из нападавших; таким образом, обменивались ударами пик, сабель и штыков. Это сопротивление, которое чувствовалось при самом входе в город, заставило предположить, что он занят силой, достаточной для того, чтобы защищаться долго. Это убеждение заставило неприятельских начальников удалиться для того, чтобы запастись подкреплениями. Верная охрана знаменитого раненого воспользовалась этим моментом, чтобы перенести его в более обширный дом, окруженный заборами, который был замечен и прежде, как пригодный для того, чтобы организовать в нем сильную защиту.
…но только что успел поместиться в новом убежище, в котором наспех были сделаны бойницы и баррикады, последние посредством опрокинутых телег, как неприятельская кавалерия явилась через ту улицу, которая только что была оставлена. Битва сделалась тогда серьезнее и ожесточеннее. Сначала защищали ту улицу, которую неприятельская кавалерия хотела занять; но скоро эта горсть людей, атакованная армией пик, была оттеснена до того дома, на котором должны были сосредоточиться все усилия. Недостаток боевых снарядов был самой печальной стороной этой геройской защиты, патроны нашлись лишь в довольно ограниченном количестве в патронташах 6 егерей охраны и пехотинцев, собранных случайно; эти драгоценные средства защиты были распределены; заряженные ружья розданы были только лучшим стрелкам, необходимо было, чтобы каждый выстрел попадал в цель; спасение отряда, столь слабого по количеству, было возможно лишь при этом условии; сам маршал с пистолетом в руке дотащился до слухового окна, выходившего на театр битвы, и в этот момент был ранен обломком бревна, в которое попал неприятельский снаряд. Другое ядро убило обеих лошадей его повозки. Действительно, казаки образовал и батарею из их двух пушек и стреляли что есть мочи по этой слабой крепости.
Упорная защита продолжалась. Вдруг показалось, что в движениях неприятеля замечается нерешительность: пушечная пальба замолкает. В тот же момент, направив свой взгляд на высоты, господствующие над местечком, мы замечаем многочисленное войско. По темному цвету их одежды предполагают, что это русские. Г-н Ашилль де Ламарр решается посмотреть вблизи на эту неизвестную массу. Он верхом направляется к ней и счастливо констатирует, что это помощь, являющаяся в самый критический момент. Это был вестфальский отряд, которым командовал герцог д' Абрантес. Через несколько минут казаки удалились, и наш и союзники вошли в город с криками: «Да здравствует император!»
(Шарль Поль Амабль де Бургоэн)
Герцог д'Абрантес, спасший своим появлением маршала Удино, это ни кто иной, как дивизионный генерал Жан Андош Жюно – командир 8-го армейского корпуса.
или открыть полную карту 4050х4250 в новом окне
В итоге Ланскому пришлось довольствоваться захватом всего лишь бригадного генерала - командующего лёгкой кавалерией 5-го армейского корпуса Михаила Игнатия Каминского, 30 офицеров и 217 рядовых. Потери убитыми у французов оценивались в 150 человек. Из этого списка видно, что Плещеницы оборонялись отнюдь не только «группой в 30 человек», как может показаться из воспоминаний Бургоэна.
Приближение неприятельского авангарда вынудило Ланского оставить попытки взять Плещеницы и отойти западнее (то есть, оставаясь впереди французской армии).
или открыть полную карту 4050х4250 в новом окне
В итоге Ланскому пришлось довольствоваться захватом всего лишь бригадного генерала - командующего лёгкой кавалерией 5-го армейского корпуса Михаила Игнатия Каминского, 30 офицеров и 217 рядовых. Потери убитыми у французов оценивались в 150 человек. Из этого списка видно, что Плещеницы оборонялись отнюдь не только «группой в 30 человек», как может показаться из воспоминаний Бургоэна.
Приближение неприятельского авангарда вынудило Ланского оставить попытки взять Плещеницы и отойти западнее (то есть, оставаясь впереди французской армии).
Сводная запись темы Наполеоника (оглавление)